Каждый раз, когда кто-то уезжает, и я не говорю про близких людей, мы испытываем непонятный, притупляющий или же наоборот мотивирующий приступ удушающей зависти. Не хочу обобщать, но, все-таки, согласитесь – это знакомо многим.
С легким раздражением мы предвкушаем ленту в инстаграме, пестрящую фотографиями другой, неизвестной нам и от этого более сладкой жизни, рассказы с горящими глазами о своём путешествии/переезде и совсем не задумываемся, что же на самом деле чувствовал этот, на наш взгляд, счастливчик.
Это слишком личное, то, о чем не принято рассказывать между прочим, нанизывая яркие бусинки рассказа на леску повествования. Это то, что никто не ожидает увидеть в искрящемся радостью посте на фэйсбуке и в подписи к счастливому, даже слишком, cелфи в инстаграме. И это — тоска по дому.
Тоска по дому, homesickness, Heimweh, mal du pays, morriña – в каждом языке существует определение чувства, при котором нам очень хочется вернуться издалека снова домой: к родителям, веселому и заразительному смеху друзей, знакомой с детства улице, небольшому магазинчику, где, бежав из школы на мультики, покупал жвачку, чтобы надувать большие пузыри и потом слушать наставления мамы, что ты испортишь зубы и будешь в 20 лет ходить как беззубая Баба-Яга.
У каждого с домом связаны свои воспоминания, которые мы начинаем заново и с впечатляющей мощью переживать вдали от родного уголка.
По большей части, сейчас это дискомфортное ощущение – психическое, лишь в редких, наиболее запущенных случаях оказывающее влияние на наше физическое самоощущение. В момент появления термина ситуация была совсем иная: ещё в 1688 г. швейцарец Йоханнес Хофер описывал подобную болезнь в своей диссертации, как её называли в то время, Morbus genuinus.
Она была вызвана рядом простых причин и обусловлена историческим временем: так, на её появление влияли такие природные факторы как изменение свойств воздуха, переезд из привычного климата и иные от домашних природные условия.
На Morbus genuinus в 17 веке жаловались те, кто спускался из гор в долины: естественно, непривычные природные факторы вызывали в первую очередь физическое недомогание, и только потом психическое. Таким образом, уже в 20 веке склонность к ностальгии (что, в принципе, является синонимом: от древнегреческого. νόστος — “возвращение на родину” и άλγος — “боль”) стали объяснять скоростью адаптационной способности.
Её же пытались доказать экспериментальной психологией, меняя в ходе эксперимента исходное положение мячика при броске: пару раз мяч подавали снизу, потом неожиданно сверху. Очень спорный способ проверить, как мне кажется, чисто психологическую особенность.
Вернёмся в наше время: сейчас психологи согласны в том, что предрасположенность к тоске по дому все же существует, но она кроется в личности. Чем человек напористее, увереннее в своих силах и убежденнее в своих интересах, тем легче ему будет по приезде на новое место.
Ещё одним фактором называются личные связи дома: по-моему, убедительно звучит. Думаю, каждый из нас знает, насколько тяжело оставлять любимого человека или самых лучших друзей за пределами нашей новой жизни.
Кстати говоря, если вы сейчас сморщились и подумали, что ведь не в каменном веке живем, голубями почту не передаём, а добрые почтовые курьеры канули в лету (наряду с курьерами на конях в царские времена — небольшая референция на Почту России), и можно же вечно сидеть в мессенджерах, закидывая собеседника фотографиями и аудио каждого своего шага, созваниваться в скайпе и вообще активно участвовать в жизни своих близких и в социальной жизни своего родного уголка, то вы сильно ошибаетесь.
Именно такое смешение, на данный момент, виртуальной и реальной жизней приводит к полному интеграционному провалу. Зачем искать друзей в другом месте, пытаться построить отношения, снискать социального положения, если все это уже есть, правда, в другом месте?
Переживая ностальгию, терзаясь тоской по дому, мы создаём некий ореол святости вокруг покинутой родины. Нам кажется, что мы покинули землю обетованную и приехали непонятно зачем и непонятно куда: тут нас никто не любит, а вот там — обожали и боготворили, там мы нужны, там все очень хорошо и все чудесно.
И представляете, такая установка может даже привести к обратному провалу. Вернувшись, мы понимаем, что наши чувства к родному месту – не более, чем грезы: действительность иная, а мы со своими идеальными представлениями остались за бортом.
Конечно, есть и положительный момент: ностальгия в здоровой форме помогает поддерживать контакт с покинутой родиной, с находящимися далеко людьми, иными словами не потерять “корни”.
Вы скажете – все это здорово, что я тут написала, но какое отношение это имеет к практике? Есть ли какие-то средства, чтобы уменьшить эту вечно ноющую тоску? На самом деле, их довольно много – напишу несколько, которые проверены на мне.
- Как это ни странно, начать заниматься спортом. Даже если вы никогда не занимались, довольны своей фигурой и вообще у вас мало времени. Только попробуйте, и вы поймёте, что это лучшее лекарство от хандры.
- Более чем банальное: написать на бумаге плюсы и минусы каждого места, что вы получаете и что вы теряете. Можно и не на бумаге, просто подумать об этом.
- При отъезде не настраивать себя излишне оптимистично. Это идёт вразрез с психологией, но когда вы думаете о том, что в другом месте вас ждут с распростертыми объятиями, а все возможности, вот они, на блюдечке, то приехав будет очень сложно смириться с тем, что это не так.
В заключение могу сказать, что переезжать однозначно стоит, нужно уметь выходить из зоны комфорта и ставить себе новые задачи и цели, но нужно всегда думать о том, что некоторые вещи, к сожалению, совсем неразрешимы, а грустные песни “Любэ” будут навевать меланхолию по родным березкам.
