Скульптор Альфиз Сабиров рассказал о том, как из бронзы рождается «Легенда».
У нас в семье принято считать, что свой первый рисунок я создал, когда мне был примерно год — расписал маленькими кружочками несколько страниц папиного паспорта. А вообще, у меня не было какого-то переломного момента, решившего мою судьбу как скульптора. Меня всегда привлекало искусство, я рисовал и лепил в детстве.
Поэтому после окончания училища №4 я поступил в Пермский филиал академии живописи, ваяния и зодчества. Сказки, мифы, легенды слышал с детства. А в академии пришло понимание того, что хочу отображать рождающиеся у меня образы в скульптуре. Сначала это была пластика малых форм, потом масштабы работ стали увеличиваться.
В 2009 году, когда я начинал работать, это был в основном образ девушки — вообще, искусство чаще обращается именно к женской красоте. В 2013 году, когда уже после возвращения из армии я начал интенсивно работать, стали появляться мотивы, связанные с легендами, мифами. Но это всё равно не классические изображения, это моё видение. Я делаю то, что мне интересно. И, кстати, иногда действительно удивляюсь тому, что это оказывается интересным ещё кому-либо.
Вот, думаю, это уж точно никому не понравится. Ну и ладно, зато я получил удовольствие. А на деле эту скульптуру покупают в первый день выставки. Мои работы есть в частных коллекциях и в России, и в других странах, в частности во Франции. Именно там чаще всего проходят мои выставки.
Вообще, восприятие зрителем того, что ты извлёк откуда-то из своего внутреннего мира, — интересный вопрос. Люди могут не понимать того, что ты хотел донести, какую мысль вложил, но интуитивно им твоя работа приятна.
Еще рекомендуем вам обратить внимание на https://akm.kiev.ua/metallicheskie-vodostoki
Например, я сделал скульптуру «Закат» — я её считал, кстати, одной из лучших своих работ, но сейчас она стала мне безразлична, и понимал, что в ней есть агрессивные моменты. Я делал череп с длинными бивнями, кто-то увидел в этом черепе жука с усами, другие — что-то космическое. Но он почему-то вызывает положительные эмоции.
Другое дело, что, как правило, неизвестное и непонятное отталкивает. И это зависит только от самого человека. Но упрощать свою работу, делать что-то более понятное, пусть это и понравится большему количеству людей и лучше продастся, не хочется. Людей, которые могут создавать более классические, более понятные вещи, много. Вот пусть они их и создают.
Но вообще, конечно, вопрос продаваемости скульптур — не последний. Здесь всё просто: не будет денег — не будет новых скульптур. Бронза — дорогой металл. Но такая скульптура хранит в себе особенную силу, она уже действительно становится артефактом. Тем более что у этого металла особая фактура. Но это только одна сторона — технологическая. Что же касается сюжетов, образов, то они рождаются из воспоминаний, легенд и ощущений от того, что меня окружает. Я почти никогда не делаю набросков, возможно, зря — так бы уже на этапе рисунка мог оценивать, нужна ли мне эта работа вообще.
Как бы то ни было, 90% моих работ создавались сразу в объёме — образ приходил, и я начинал его воплощать — так, как чувствовал, не продумывая каждое своё действие. Это уже позже приходит: понимаешь, что вот этот элемент сделан неслучайно. Иногда в процессе образ трансформировался. Например, я хотел сделать быка, но сделал принцессу. Это и хорошо в работе не по заказу: не хочешь чего-то — не делаешь.
Для изготовления заготовок я работаю и с пластилином, и с воском, и с гипсом — в использовании любого материала есть свои нюансы. Например, чтобы сделать заготовку в пластилине и довести её до бронзы, понадобится три отливки. Работа с заготовкой из воска требует меньше всего отливок, но сам воск — очень неподатливый материал. Однако заготовка из воска впоследствии дает прекрасную фактуру, шероховатость. Вообще же это всё, конечно, весьма время- и трудозатратно.
Раньше, кстати, мастерская у меня была дома. Но это не та работа, которая вообще выходит из головы, по крайней мере, у меня так. И ты уже не работаешь там, где живёшь, а живёшь там, где работаешь. Поэтому я решил это разделить, и теперь, когда мне нужно работать, я иду в мастерскую.
